5 сентября 1907 и 1908 года в крупнейшем и авторитетнейшем издании США The New York Times были опубликованы обширные интервью с писателем Леонидом Андреевым. Автор «Красного смеха» и многочисленных драматических произведений поразил американского корреспондента Германа Бернштейна (Herman Bernstein) своей активной политической позицией и ярким талантом.
Леонид Николаевич Андреев в середине 1907 года обладал репутацией «революционера», поддержавшего первую русскую революцию 1905 года и последовавшие за ней политико-правовые реформы. Классик Серебряного века — он был интересен не только образованной аудитории в Российской Империи и европейским русофилам, но и жителям североамериканского континента.
В то время невероятную популярностью получил Лев Николаевич Толстой — и за счет литературного наследия, и в контексте новой философской мысли. Западные анархисты обращались не только к учению Бакунина и Кропоткина, также и к свободному учению Толстого. Поэтому любой разговор о русских авторах начинался с обязательного упоминания автора «Анны Карениной», так было и с Леонидом Андреевым.
В первом интервью, размещенном в номере от 5 сентября 1907 года в рубрике A Modern of the Moderns («Самое современное») — WITH THE AUTHOR OF «RED LAUGHTER»; Interview With Leonid Andreyev Russia’s Most Popular Writer Today («С автором «Красного смеха». Интервью с Леонидом Андреевым, самым популярным русским писателем») Бернштейн сделал упор на нескольких темах: конечно же, русская политика и живые общественные процессы, которые в то время будоражили общество; это и тема особой метафизики творчества писателя, который в глазах западной аудитории был представителем интеллектуальной прозы.
Второе интервью, опубликованное 5 сентября 1908 года, с заголовком A DAY WITH ANDREYEV IN HIS RUSSIAN HOME; The Author of «Anathema» Tells of His Studies In Jewish Psychology Made for the Drama—Gorky’s Popularity Waning («Один день с Андреевым в его избе. Автор «Анафемы» рассказывает об изучении еврейской метафизики для повести. Почему Горький теряет популярность», также посвящено нескольким темам — бытовой жизни писателя в его усадьбе Серово (ранее — Ваммелсуу), повести «Иуда Искариот» и культурно-философскому аспекту еврейства, которое осваивал автор в процессе работы над одним из своих самых известных произведений. Коснулся разговор и еще одной знаковой личности того времени для западных читателей — деятельности, в том числе общественно-политический, Максима Горького.
Активная политическая жизнь России тех лет, вплоть до революционных событий 1917 года, вызывала у иностранной аудитории неподдельный интерес. Мода на русских писателей, художников, философов, музыкантов — как новаторов и первооткрывателей — не прошла и мимо Леонида Андреева. Он по праву попал в «русский контекст» наравне с Достоевским, Горьким, Толстым, Чеховым, Тургеневым, Стравинским, Лисицким, Малевичем, Дягилевым и Лениным.